Сохранилось немало фотографий Сабашниковой, сделанных Волошиным. Часть из них, как и фотоаппарат «Кодак», которым они сделаны, выставлены в экспозиции. Крупный план ряда снимков хорошо передает выразительность больших проницательных глаз Маргариты.

  Изначально непросто складывались отношения Волошина и Маргариты. В ноябре 1906 года молодые поселились в доме на Таврической улице, где жил Вячеслав Иванов. «В мире идей всех затаскивал в дебрь. Дверь — в улицу: толпы валили. Лаская, журил. Журя, льстил. Отталкивая, проникал в ваше сердце, где снова отталкивал»,— писал о нем Андрей Белый. Вторгся он и в жизнь молодых супругов, активно содействуя ее разрушению...

  А Маргарита, попав однажды на доклад Рудольфа Штейнера, решила, что «духовная наука» и есть то, что она ищет. Она, всецело предаваясь антропософии, стремилась «спасти» Волошина, вырвать его из земной ауры. «Она живет религиозным откровением,— писал Волошин матери в декабре 1907 года,— которое находит в словах Штейнера. И поэтому, когда с ней говоришь и высказываешь ей свое, то чувствуешь, что она сравнивает с тем, что считает верным и единственным, и безо всяких колебаний отвергает то, что не ортодоксально. В этом теперь особенно, когда я отошел от теософии, между нами глубокое различие».

  Итак, сложные взаимоотношения двух творческих личностей привели к разрыву. В 1907 году в своих терцинах Волошин писал: «Смертельной горечью была мне та потеря. И в зрящем сумраке остался я один». И тот цикл, который посвящен Маргарите, не случайно называется «Amori amara sacrum», то есть «Любви горькая тайна». Свет этой любви еще долго согревал и его, и Маргариту.