Всматриваясь в акварель «Холмы пустынь…», нельзя не обратить внимания на интересную деталь, которую тонко расшифровывает Л. Е. Фейнберг: «Связь источника света и земных массивов не всегда вполне закономерно выражена. Но это отнюдь не является недостатком. Напротив, это сознательная демонстрация хода времени. И если тени от скал, камней, деревьев ложатся тик, как они падали два-три часа назад, здесь надо отметить сознательно примененный прием: наглядный показ продвижения источника света — солнца, луны. Так обогащается чувство времени в акварелях Макса».

  Действительно, достаточно одного взгляда на акварель, чтобы убедиться в справедливости вывода автора воспоминаний о Волошине: солнце заходит (или все-таки восходит?), а его лучами освещены отроги холмов, на которые, по законам перспективы, эти лучи уже не могут упасть. Свет на них от солнца мог быть только несколько часов назад. Таким способом художнику удалось органично соединить неподвижный «исторический портрет земли» и «бегущее» живое небо.

  Земля как бы ведет зрителя в глубь времени, а небо возвращает в день нынешний.
Живописных произведений с присущим Волокиту пространством и временем немало в его творческом наследии. Это и «Луна восходит над заливом» (1928), «Заливы гулкие Земли глухой и древней» (1928), «Узоры облаков» (1927), «Библейская долина» (1926), «Восход солнца» и многие другие. В то же время Волошин создавал и произведения противоположные реалистической манере (на тему «тяжелого шрифта земли»). Современные исследователи относят их к вещам «символического, обобщенного образного характера», в которых музыкальная античность сочетается с ощущением «какой-то непознанной бесконечности и... неразгаданной тайны». Это «Пейзаж» (1928), «Пейзаж с розовым песком», «Над полями — морские горы, Над горами — гряды облаков...» (1931) и другие. Как правило, этого рода произведения камерны, привлекают своей поэтичностью.