Следует заметить однако, что не только панорама из окон мастерской сохранила свой общий «мемориальный» вид. Таким же, как при жизни поэта, сохранился и ее интерьер. Пространственный и предметный мир мастерской покоряет, вызывает прибой светлых чувств, тревожит воображение. Собственно, все собранное здесь, предметы и мелочи, поражающие простотой и естественностью, так или иначе проецируются на характер хозяина, входят в тесный контакт с его личностью.

  Вот деревянные посохи, стоящие между крайним восточным окном и рабочими стеллажами. Их немало и, кажется, что они до сих пор хранят тепло рук самого поэта — прекрасного ходока по земле. В белой холщовой рубахе до колен, которую он называл хитоном, с ремешком на непокорных волосах и посохом в руке Волошин исходил весь восточный Крым, в особенности горное побережье от Феодосии до Судака. Свою Киммерию он знал досконально, во всех подробностях и во все времена года. Не случайно по множеству его слепков с киммерийской земли в виде акварелей, как свидетельствуют знатоки, можно читать даже геологический строй ее почвы.

  Но ходил Волошин, как известно, не только по Крыму. 12 декабря 1901 года он писал матери из Парижа: «Земля настолько маленькая планета, что стыдно не побывать везде». Стремительный темп парижской жизни поэт прерывал многочисленными путешествиями но странам Западной Европы. Как правило, ходил но собственным маршрутам, на гроши, ночуя в ночлежных домах. Так побывал он в маленькой, затерянной в горах стране — Андорре, в заброшенных картезианских монастырях; по каменистому руслу в Альпах поднимался к границе трех государств — Австрии, Швейцарии и Италии. Вполне понятно, что не обходилось без всякого рода шуток и розыгрышей с его стороны. «Вторая ночевка,— вспоминает Е. С. Кругликова,— была в каком-то сарае. Утром Макс уверял нас, будто его разбудил поцелуй коровы. Поздравили с успехом... Опять Макс вошел в роль гида и пошли всякие курьезы. Никогда, ни с кем я так весело не путешествовала».

  В Мадриде, в музее Прадо, Волошин любовался полотнами Веласкеса и Гойи, в Толеде — росписями Эль Греко. В Италии познакомился с образцами античных творений Греции и Рима. Под впечатлением путешествий Волошин написал в 1913 году серию гемлерных работ.

  И в зрелые годы он мог сказать о себе, что у него «ступни горят, в пыли дорог душа». А. П. Остроумова-Лебедева вспоминала: «Если шел на прогулку Макс, то все население его дома — человек пятьдесят-шестьдесят, и стар и млад, поднимались на ноги. Максимилиан Александрович шел впереди с высокой палкой. Его могучая, тучная фигура живописно рисовалась на фоне неба... Быстроногие его друзья шли рядом с ним, и все остальные поспевали, кто как мог. Шествие растягивалось на большое расстояние...».

  Странствия, хождения были для Волошина одной из форм познания мира, очищения и духовного обогащения. Мотив странничества войдет затем глубоко в его творчество, а тема странствий — «по лицу земли» и по историческим эпохам — станет одной из важнейших в лирике поэта...