Определенное разнообразие проявляет Волошин и в изображении растений, переняв опыт «классических японцев» чуть ли не впрямую. Он написал: «Там, где европейские художники искали пышных декоративных масс листвы… японец чертит линию ствола перпендикулярно к линии горизонта, а вокруг него концентрические спирали веток, в свою очередь окруженных листьями, связанными с ними под известным углом». Такое дерево Волошин рисует в акварели «Холмы пустынь...». В редких работах автора, выставленных в зале живописи Дома-музея, растения «интенсивно живут». Резко очерченные остроконечные скалы, мятущиеся облака, ввинчивающиеся в небо деревня, напоминающие кипарисы Ван Гога, возможно, отражают настроения и чувства Волошина в бурном 1920 году...

  Волошин писал Киммерию всю жизнь. Многие акварели как будто повторяются. Однако глубокие философские раздумья, запечатленные художником и в красках, всегда свежи. Общим для киммерийской панорамы поэта является мотив: человек в своих мыслях, мечтах и делах должен быть так же чист и величественен, как первозданная природа, как лик земли «святой и древний». В представлении Волошина Киммерия — и есть этот лик, более того — закопченный мир с его прошлым, настоящим и будущим. Благодаря такому восприятию ему удалось взволнованно, проникновенно и верно запечатлеть эту землю как в словесных, так и зримых образах. Когда смотришь на акварели Волошина, то кажется, что в них звучат чеканные стихотворные строки, а когда читаешь стихи, то в воображении возникают отточенные киммерийские пейзажи.

  Немало акварелей, рисунков, гуашей, темпер хранится в запасниках Дома-музея. Они напоминают о том, что художническое наследие Волошина еще ждет своего исследователя; по сей день о живописном таланте поэта нет ни одной работы монографического характера. Можно сказать собственными словами Волошина, что его живопись, как должно, еще «никто не взвешивал».